удивительный фик, полный любви

Poor poor Persephone

...но в этом состояла прелесть быть человеком — всегда, в любой момент оставалось еще необъятное множество вещей, которые еще не довелось увидеть, услышать, почувствовать или попробовать. Испытать что-то впервые было не поздно и в семнадцать, и в пятьдесят семь.
Даже в волшебном мире, где чудеса легко становились заурядным явлением, что-то удивительное происходило на каждом шагу.
Было бы здорово проживать такие моменты вместе. И через год, и через десять лет, и может даже — через сто.

@темы: рекомендации фиков

---

Битве пейрингов быть. Оргвопросы и прочее, пожалуй, не потяну, но очень хочется поучаствовать с кем-то. Интересуют, само собой, Михоук/Перона, еще Зоро/Перона, Бэзил/Кид, варианты с Бэзилом и Кидом разные, и новая голубая мечта моя - Катакури/Бартоломео, если кого-то шибанет на одну визуальную работу и верстку, то остальное я может и сама потяну.

@темы: Ван Пис, фандомные бояри

---

@темы: видео, лучи любви, музыка, хохочет и шароебится

---

06.04.2020 в 19:43

Пишет  Yasuko Kejkhatsu:

Карантябрь. Ну погнали, ребятки
Сейчас вокруг очень много самых разных творческих активностей, что меня очень радует и поддерживает. Давайте добавим в их число ещё одну. Было бы правильнее назвать её Карантелем или Апрельтином, но я назвала Карантябрем просто потому что могу.
Правила очень просты: никаких правил Есть дни месяца, есть ключи. Я собираюсь писать по этим ключам рассказы в 50 слов и выкладывать в инсту - просто потому что мне заходит такой формат. Вы можете писать полноценные рассказы, главы какой-то большой связной истории или вообще не писать, а рисовать, делать инсталляции, сочинять песни или даже воспроизводить в домашних условиях шедевры мировой живописи идти по порядку, или пропускать дни, присоединиться в последнюю неделю, или забежать на одну тему, которая уж больно прельстива.

Позитива и вдохновения вам, друзья. Творите!



На фото - карантинный Красноярск от фотографа Сергея Филинина

P.S.: Начинаем со вторника, потому что, чо это новая жизнь должна начинаться исключительно по понедельникам? на самом деле мне просто было вчера лень доделывать ключи.

---

вспомнилось, что не притащила два недо-драббла ещё с осеннего феста

Название: грустная, печальная история
Автор: van Miaow
Размер: драббл, 550 слов
Персонажи: Перона, Брук
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: PG
Примечания: на заявку - болтливый череп
Предупреждения: оос, пропущенная сцена

— Знаешь, это афро — довольно милое, — Перона склонила голову на бок, и уставилась на него круглыми сонными глазами. Раньше, от её задумчивого нежного голоса по коже Брука маршировали бы бригады гигантских мурашек, но теперь у него не было кожи. Даже скелета у него теперь не было.

— Охо-хо-хо, — грустно и невпопад ответил он, и представил, как отворачивается.

На столике, который был его новым домом, валялись золотые монеты, перемежающиеся пузатыми конфетами в ярких бумажках, сидели бесконечные семьи игрушечных медведей. Видеть это было невыносимо.

В первые недели он отказывался разговаривать вообще и она бросала его голову по всей комнате, пинала под кровать, оставляя лежать там бесконечные паутинные дни, смеялась, дразнилась, иногда угрожала, а иногда — пыталась подкупить обещаниями вернуть если не все потерянное тело, так хотя бы часть.

Брук не верил и молчал, но когда она, очевидно, отчаявшись, пригрозила сдать его обратно Рюме, рассказать всем, что он не покинул остров, заговорить пришлось.

Он говорил «да» и «нет», «не надо», «только не афро», но казалось, что её устраивает, она победно улыбалась каждый раз, и продолжала, продолжала, и продолжала что-то у него спрашивать, не дожидаясь ответов, будто наслаждаясь самим звучанием своего голоса.

— Ну и дурак, — в который раз сообщила ему она, и закинула внутрь глазницы очередной смятый фантик — теперь правая вела со счётом семь-три.

Он заскрипел зубами — единственным, чем он еще мог скрипеть. Перона только хмыкнула и вышла из поля его зрения, судя по звукам — плюхнулась на кровать и начала строить из одеял и подушек норы, как делала каждый вечер, когда была расстроена, но почти сразу же остановилась и тихо спросила:

— Думаешь, тот кит ещё ждёт?

— Надеюсь, — так же тихо ответил Брук.

Историю Лабуна он рассказал ей от отчаянья, тогда они уже часто болтали на разные дурацкие темы, и однажды он просто не выдержал — как можно было стоять на столике, когда, где-то в водах Гранд Лайна, может быть, все еще ждал его последний друг, не зная, что остальные — мертвы.

Перона слушала, не перебивая, уставившись на него своими невозможно круглыми глазами, и выглядела белее своих призраков, а после — тихо плакала в подушку.

В начале знакомства Брук подумал бы, что от жалости, но тогда — уже понимал, что её растрогал сам факт его печальной истории, сама печаль. Перона была человеком, любящим печаль и страдания. Желательно красивые и других. Чтобы, как в книгах.

— Это очень грустно. Грустно и прекрасно, — в который раз сказала она, снова подошла к нему и, кивнув будто для себя, закричала. — Эй! Кумаси!

В приоткрывшуюся дверь пролезла уродская голова плюшевого медведя — Брук его уже встречал, именно он нашёл его голову и притащил в эту комнату, на этот прикроватный столик.

— Красивые истории должны быть красивыми. А что господин Мория не знает, его и не беспокоит. К тому же, не думаю, что такой неудачник как ты может доставить проблемы, а вот утереть нос Хогбаку будет приятно, — она выудила из горы конфет связку ключей и швырнула в медведя. — Ты знаешь, где остальное.

Медведь согласно замычал и поклонился.

— Но… — Брук просто не понимал.

— Прощай, черепушка, — Перона подхватила его голову, прижала к себе, звонко поцеловала над провалом глаза, и кинула вслед за ключами. — Разбросай его, — нелепо развела руки и крутанулась на одной ноге — розовые косы взметнулись кругом, — пошире. Жизнь — жестокая печальная штука, не нам с этим спорить.

Позже, цепляясь зубами за палубу, подтягивая себя к своему же дёргающемуся скелету, Брук исступлённо представлял её трусики, вариант за вариантом.

Над мачтой водили смеющийся хоровод призраки.

Название: светящийся (анчоус смерти)
Тема: спецквест
Автор: van Miaow
Пейринг/персонажи: ОМП, Кид/Бэзил
Категория: джен, намеки на слэш
Жанр: мистика, повседневность
Рейтинг: PG-13
Размер: драббл
Примечание: на древнюю прекрасную (и важную для понимания) заявку: Кроссовер с Ранмой ½. Представьте, что фруктовики, когда падают в море, не просто теряют силы и идут на дно, а превращаются... А вот это оставляю на откуп автора! Но от погружения в океанские волны каждый пользователь дьявольского фрукта претерпевает определенные изменения: один становится животным, другой - предметом (горшок с геранью?), третий - другим человеком (только подумайте: приезжает тот самый, в кого фруктовик превращался в город, а за ним гонятся женщины с младенцами крича "это твой ребенок", трактирщики "ты нам не заплатил" и просто обиженные граждане, а он ни сном, ни духом!) или банально меняет пол.
Предупреждения: ау (фруктово-ранма½, оос, ER, цитаты на цитатах

Когда я пытаюсь рассказать обо всем, что мне довелось увидеть в ту проклятую ночь, на моем пути возникают тысячи самых неожиданных преград. Мой язык заплетается, звуки не хотят складываться в слова, я становлюсь похож на отвратительного немного побирушку, тянущего дрожащую, покрытую язвами руку за милостыней. Кто захочет слушать такого пропащего человека? Все, что мне остаётся — раз за разом прокручивать те кошмарные события в голове, покрываясь испариной, и часами глядя пересохшими глазами в ночную темноту.

До всего случившегося я был молод и счастлив. Со мной была преданная и мужественная команда, люди, которые годами сопровождали меня в наших опасных, но полных приключений и веселья плаваниях. У нас был прекрасный корабль Грейс Дью: не самый новомодный, зато надёжный, уютный, полный тепла и вечернего смеха.

Мы были уверены в себе и думали, что Новый мир падёт пред нашими ногами.

Мы были слишком самонадеянны.

Про те места ходило много всяких рассказов об ужасных историях.

Говорили, что там обитают существа настолько омерзительные, что для человеческого мозга трудно их даже вообразить. Говорили, что эти существа в большинстве случаев, казалось, не вмешивались в дела людей. Говорили, что они больше и страшнее любого Морского короля, что они виновны в исчезновение кораблей, а бывало — и целых флотилий.

Потому те воды издревле считались нежелательными для плаванья. Моряки с дрожью смотрели на карты, вспоминая легенды о том, сколько жизней пропало без следа и сколько обломков после вынесло на берег.

Картина воды там менялась каждую секунду — цвета набегали друг на друга, мерцали, перетекали из оттенка в оттенок, постоянно преображая облик поверхности, вызывая в моей душе каскад неведомых доселе чувств. Я думал, что и само море испытывало их одновременно со мной. Волновалось, думая о старинных кораблях, что закончили свой путь в его пучине, а может — удивлялось многообразию населяющих его тварей.

Меня не покидало какое-то устойчивое нехорошее предчувствие.

На третий день плавания в воздухе повисло нечто: поздний дневной свет становился золотистым и каким-то призрачным, в нем повисла розовая дымка заката, быстро превратившаяся в непроглядную ночную тьму. Пошёл дождь. Луна, вся в кровавых пятнах, высвечивала нашу бледность.

Дождь лил все с большей силой, в небе гремели грозовые раскаты. Море, сплошь затянутое пеной от сходящих с ума волн, производило гнетущее впечатление. Паруса трепало, их никак не удавалось свернуть посреди буйства стихии, показывающей кто настоящий хозяин этого мира.

Мы не сразу заметили свет. Первым оказался капитан, наш чудесный капитан, он закричал и замахал рукой, указывая вперёд, на его лице отразилась надежда. И мы воспрянули духом, наверняка, это был остров, к которому нас занесло штормом.

Свет становился все ярче, ближе. Я вгляделся в него и в ужасе закричал. Свет шёл из-под воды! Что-то было под водой! Оно двигалось и будто пылало, именно оно было тем светом, что поначалу принёс нам надежду, а потом забрал её.

Нечто скользило в водной глади, все приближаясь, кружа вокруг корабля. На мгновение из вод показался огромный глаз существа — уставился на нас круглым зрачком и снова скрылся. Всё происходившее с ним таило в себе нечто ужасное, порочное, наполняющее душу гнетущим страхом, который исходил, казалось, от всего: звука, ветра, самого воздуха. От невыносимого света, заливавшего палубу.

Что случилось дальше — с точностью сказать не могу. Следующее моё воспоминание о том, как меня нашли на берегу: еле живого, покрытого ранами, среди мусора, что раньше был моим кораблём, и среди трупов, что раньше были моими друзьями.

Я провёл в горячке долгие недели, то приходя в себя, то погружаясь в тот ужасный свет, пытаясь понять, почему именно я, почему один я выжил, когда все прекрасные люди, которые заслуживали жизни больше, погибли в ту ночь.

На третью неделю, когда я смог встать и доковылять до стола, на нем лежала записка с прилипшей светящейся чешуйкой. В ней говорились: «Для всех — сто процентов, для тебя — девяносто. Повезло».

***
Механическая рука подсекла рыбину, обхватила псевдо-пальцами скользкую тушу и выбросила на палубу, придавив сверху, удерживая.

— Сушите его! — завопили со всех сторон, и мимо Кида пробежала вся команда Фокусника, кто со странными огромными фенами, кто с тюками ткани. Видно было, что им не в первый раз, сложно совершать такие дебильные действия так слаженно и без лишних комментариев без долгих лет тренировки.

Бэзил светился и вырывался. Команда дула на него из фена и кутала в тряпочки.

Кид выругался и хлебнул из полупустой бутылки — пить он начал ещё тогда, когда Бэзил свалился за борт, и это решение оказалось великолепным. Ловить гигантский светящийся анчоус трезвым было бы ошибкой.

Киллер осуждающе молчал рядом.

— Я его не толкал, — соврал Кид и отхлебнул ещё раз.

— Не верю.

— Ну ладно, зануда, — придумывать что-то было лень. — Недавно слышал в баре рассказы про омерзительное светящееся существо. Решил проверить. Ты только прикинь — омерзительное! Это даже обидно! Я не стал бы спать с кем-то омерзительным.

— Про тебя тоже так говорят, — сухо заметил Киллер, наблюдая, как Бэзил снес хвостом Фауста, и команда разделилась: одни продолжали сушить капитана, а другие начали вылавливать минка из-за борта.

— Ну это другое дело, — Кид хохотнул.

— Фокусник тебя убьёт.

— Может быть, — Кид пожал плечами. — Зато посмотри, какой он красивый. И как светится.

@темы: Ван Пис, фики

---

Сижу в самоизоляции день через день или два через два. Сидела бы нормально, но работа требует меня, любит, наверное, даже пропуск на транспорт организовала.

Внезапно и безумно хочется какой-то фест по Ван пису. Ну или командочку на фб, ситуация же просто располагает к фандомотворчеству.

@темы: Ван Пис, за жизнь

---

Настолько регулярно ломала ногти, что мастера начало уже подбешивать, и я решила исправиться - сломала палец, ноготь тоже, но тут важен размах.

---

салат с морковью и брынзой
Салат из свеклы + яйцо; + маринованные огурцы
Морковный салат
Скумбрия в соевом маринаде
Салат с пекинской капустой, курицей и кукурузой
Сочное куриное филе в духовке
Сырники с сыром и зеленью
Салат из куриных желудочков
Теплый салат из куриных желудочков
Салат из куриных желудков по-восточному
Суп с куриными желудками и чечевицей
Салат с солёной сельдью и фасолью
Салат со свеклой и сельдью
Тушеная пекинская капуста с шампиньонами

@темы: рецепты

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

бульк бульк

Выложили деанон fandom One Piece 2019 и он такой же красивый, как и выкладки, что были выложены. С ужасом представляю, что было бы со вселенной, если бы команда дошла до конца, такой концентрации прекрасного никому было не выдержать.

Название: Встреча
Бета: Лисенок Лис
Размер: мини, 1283 слова
Персонажи: Дрейк, Михоук, Хоукинс, Зоро, Перона
Категория: джен подразумевает гет
Краткое содержание: Принцесса была совсем рядом — маленькая и хрупкая. Настоящая.
Предупреждения: оос, ау, Перона драгоценна

читать на АОЗ

— Мне право неловко, — нарушил тишину Дрейк, — но всё же уточню: вы ведь знаете, что за Башней Принцессы пристроен замок?

Король Михоук глянул на него с лёгким неодобрением и, отложив газету на подлокотник переносного трона, посмотрел на Башню — правильную, классическую, построенную по всем традициям — неприступную, высокую и узкую, с единственным окном под самым началом острого шпиля.

— Действительно?

Дрейк молча ткнул пальцем в огромный донжон, на фоне которого Башня несколько терялась. Крепостные стены вокруг него, ров и каменный мост перед воротами немало этому помогали.

— Она отказывалась жить в одиночестве, — Михоук пожал плечами, признавая очевидное. — И в башню не поместилась вторая медвежья комната.

— Медвежья комната?

— Ей нравятся медведи.

— Это судьба, — влез в разговор Фокусник и сунул в лицо Дрейку верхнюю карту раскладываемой колоды. — Однозначно.

Михоук благосклонно кивнул ему.

Дрейку нестерпимо хотелось спросить, почему на карте голая женщина льёт воду из кувшина в озеро, а не наоборот, и почему это однозначно судьба. Но не хотелось связываться — злые языки поговаривали, что ничего Хоукинс не Фокусник, а вполне себе Колдун, а карты — это так, хобби, отвлечься от кровавых ритуалов и соломенных кукол-убийц.

— Куклы-убийцы, какая интересная идея, — задумчиво протянул Фокусник и снова выставил вперёд карту с голой окувшиненой бабой.

— Судьба, — в один голос с Михоуком повторили они.

— Судьба, — подтвердил Дрейк. С сумасшедшими он старался лишний раз не спорить.

— Правильно, — кивнул Фокусник. — Они же неадекватные.

Не успел Дрейк развёрнуто, в подробностях, подумать о том, кто тут уж точно неадекватный, как кусты под Башней зашевелились и спросили сонным голосом:

— Кто-то сказал «провидение»?

— Мы сказали «судьба», но, думаю, подойдёт, — невозмутимо ответил кустам Михоук.

— Предопределение, — согласился Фокусник.

— Рок, — предложил Дрейк.

— Плани… — Михоук зашёл на второй круг.

— Задолбали, идиоты! — заорал женский голос с вершины Башни, и мимо что-то пролетело.

— …да, — договорил Михоук и надкусил пойманное яблоко. Его скорость восхищала, не зря уже тринадцатый год в этом королевстве на королевском турнире в честь Короля побеждал сам Король. — Ей нравится подслушивать.

Из кустов медленно выползла зелёная колышущаяся масса, из которой сначала появились две волосатые мужские ноги, а потом и вся масса распрямилась и отряхнулась, оказавшись одетым в странный зелёного цвета халат первым Рыцарем королевства.

— Фатум, — несколько запоздало предложил он.

— Диес Дрейк. Ророноа Зоро, — представил их Фокусник. — Не обращай внимания, Ведьма часто превращала Зоро в лягушку, вот так он и остался.

— Рыжая стерва, — Зоро сплюнул и, пошарив в кустах, достал оттуда прозрачную бутыль, к которой тут же приложился.

— Тридцать три года, надо же, — ненатурально удивился Фокусник, раскладывающий очередную колоду, будто Дрейк не заполнил два экземпляра анкеты с указанием роста, возраста, описанием личности в трёх словах, пятью вещами, которые он считает милыми, и прочим бредом. — Столько лет и всё ещё без Принцессы…

— Думаю, это судьба, — с улыбкой идиота парировал Дрейк, Михоук посмотрел на него осуждающе, и Дрейк продолжил: — Кстати, я так понимаю, что и Принцесса, хм, не первый год в Башне обитает, и даже не пятый.

Яблоко он поймал уже перед самым лицом. Михоук открыл было рот для очередного пояснения, но Дрейк его опередил:

— Ей нравиться кидаться вещами.

Все кивнули.

— Классная у вас Принцесса, что ещё сказать, — Дрейк понемногу отчаивался: всё опять не клеилось. Странно было ожидать другого.

— Да ладно, — Зоро похлопал его по плечу и даже предложил ополовиненную бутыль. Поддержки от него Дрейк не ожидал, и это было удивительно приятно, но бутыль он взять не рискнул, чем походу расположил Зоро к себе ещё больше. А когда он, вытерев яблоко о камзол, протянул его Зоро в ответ, тот расплылся в абсолютно дурацкой улыбке и приобнял его, шепча на ухо:

— Не такая она уж и плохая, но чур это между нами. Сейчас мы выдру выманим.

Он решительно глотнул из бутыли, вытер рот рукавом халата и, закинув голову, оглушительно заорал:

— Тик-так ходики, пролетают годики! У Ширахоши уже пятый Дракон и целое рыцарское кладбище под замком, а у тебя один я! И я задолбался ещё в первый день! Рыцари Принцесс спасают, а не охраняют! Причём и охранять тебя не от кого!

— Ты себя совсем не жалеешь, Ророноа, — Михоук покачал головой.

Краем глаза Дрейк заметил, как Фокусник быстро вытащил замусоленную карту из кармана брюк и, шлёпнув её наверх колоды, сразу же поднял, демонстрируя уже всем.

— Боль. Ужасная боль.

В этот раз на карте были изображены пять странных сосудов — смесь парадного кубка и бутыли Зоро.

— Никого голого не нашлось? — почему бутылки знаменовали ужасную боль, Дрейк понять не мог, даже похмелье не могло быть настолько плохим. — И вообще, я видел, как ты…

Фокусник прижал тонкий палец к губам, и Дрейк был готов поспорить, что он улыбается. Где-то глубоко-глубоко внутри.

— Смотри, — палец плавно переместился, указывая на Башню.

С которой падала девушка в развевающемся чёрно-розовом облаке. В одно мгновение она раскрыла зонт, и падение замедлилось, став контролируемым планированием, и ещё через мгновение острый красный каблук впечатался Зоро в ключицу, повалив его на землю. Принцесса захлопнула зонт, полностью приземляясь на стонущее тело.

— Молчи, водоросль, задолбался он, а я не задолбалась с вами придурками мучиться? — она пару раз подпрыгнула, выбивая из Зоро хрипы, и ступила на траву, разворачиваясь к Дрейку лицом.

У неё были огромные круглые глаза. К тугому корсету чёрного платья, обтягивающему бледную, практически белую — Дрейк на мгновение даже прикрыл веки — грудь, она прижимала шитого-перешитого игрушечного медведя.

— Переехав сюда от этих, — Принцесса рассеянно махнула головой в сторону Михоука с Зоро, — я думала присесть на кокаин или заняться чем-то ещё модным, но так мне нравится больше, — скомкано и невнятно договорила она и поцеловала медведя в лобастую башку.

— Это хорошо, — глупо кивнул Дрейк.

Внезапно налетевший бриз картинно растрепал её светло-розовые волосы.

— Ну, — решительно скомандовала Принцесса и уставилась на него в ожидании.

— Ну? — не понял он. Принцесса была совсем рядом — маленькая и хрупкая. Настоящая. Зубы чесались.

— В этом королевстве всех, кто умнее табуретки и первого Рыцаря, на границах обратно разворачивают? — спросила Принцесса Михоука с искренним любопытством и, подойдя, присела на подлокотник его трона. — Чтобы ему обидно не было?

Тот молча отпил вина из стеклянного бокала на высокой ножке.

— Откуда у тебя этот бокал, а старик? — тут же возмутилась Принцесса и попыталась выхватить его из королевских рук, но неудачно. — Не было же ещё минуту назад.

— Я всё-таки король, — Михоук пожал плечами. — Где бы я ни оказывался — через минуту там открывают бутылку красного.

Осуждающе покачав головой, Принцесса снова обратилась к Дрейку:

— Ну! Превращайся!

Это он мог.

Зубы прорвали неудобные человеческие дёсны, кровь закипела, и он выпрямился, вытянулся во весь свой настоящий рост, от кончика хвоста до чешуйчатой морды. И зарычал на людишек, заслонивших от него что-то прекрасное — тёплый сладкий запах дразнил, это нужно было отобрать и спрятать. Хоть вот в рядом стоящие каменные домики.

Человек в белом медленно поднял руку, будто успокаивая его, и, поднявшись со своего странного сиденья, отошёл от не-своего сокровища. Принцессы. Дрейк рыкнул ему вслед, протянул шею… И пошатнулся от боли. Он замотал головой, — боль отрезвляла — и стал съёживаться обратно, в чужие, человеческие размеры.

Трон почему-то был перевёрнут, на его спинке Фокусник исступлённо ворожил над очередным раскладом, Зоро расстроенно смотрел на разбитую, так и не допитую бутыль, а под ногами у Дрейка лежало так и не съеденное, лишь надкусанное яблоко — кидаться вещами, похоже, любила не одна Принцесса.

Которую с явным трудом поперёк талии держал Михоук, зажимая её рот, а она изо всех сил вырывалась — лягалась и глухо вопила. Пыталась убежать от Дрейка, как и другие, не так правильно пахнущие, не такие драгоценные. У него опять не получалось, он пнул огрызок, и уже разворачивался, чтобы уйти, как Принцесса умудрилась укусить Михоука за ладонь, и поляну наполнил восторженный визг.

— Ты самый лучший Дракон в мире! Такой милый!

Поначалу Дрейку показалось, что он ослышался, но она всё продолжала пинать Михоука и на все лады скороговоркой повторять:

— Мой Дракон самый лучший, опусти меня, старикашка, никого я не спугну, ты видел, какой он милый, самый лучший, теперь всегда-всегда будет со мной, у него самые прелестные лапки из всех драконьих лапок, да опусти меня, ты…

Михоук лишь перехватил её поудобнее одной рукой и, подойдя к Дрейку, протянул вторую для рукопожатия:

— С этим можно работать. Кстати, её зовут Перона.

@темы: Ван Пис, фики, фандомные битвы

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

я не теряю наивной веры в себя на фестах

@темы: Ван Пис, фандомные бояри

---

Кариси теперь прокурор. Придется дать сериалу следующие шансы и часы жизни.

@темы: SVU

---

я не могу, сцена с Брюле и Катакури в 877 серии меня порвала просто
не зря ты мне нравилась Ветка


теперь среди всех фиков, которые я с ним хочу, есть что-то безобразно долгое, оосное, модернаушное, где все решают проблемы с головой и воспитанием со свадьбами в конце туннеля

@темы: картинки, Ван Пис, прекрасные рыбины, хохочет и шароебится

---

если я куплю блендер

Суп-пюре из баклажанов
Суп-пюре из красной чечевицы
Цуккинево-яблочный суп-пюре с перловкой
Суп-пюре из моркови
Чечевичный суп с мятой и фисташками
Томатный рыбный суп-крем
Суп "Фанеска"
Суп-пюре из тыквы с медом и базиликом
Томатный суп с нутом и моцареллой
Курино-морковный суп-пюре с сыром
Баклажанный крем-суп "Ренуар"

Томаты "Вяленые под луной"
Томатный суп с чечевицей
Бутерброды с баклажанами-гриль
Баклажаны "Любимые"
Грибной суп с перловкой и баклажанами
Омлет с овощами и рисовой лапшой
Зразы из свеклы

хлеб

Хлеб "Фитнес"
Бездрожжевой овсяной хлеб
Цельнозерновой с дрожжами
Хлеб бездрожжевой в духовке
Хлеб "Дорис Грант"
Фокачча двух видов от Джейми Оливера

@темы: рецепты

---

рецепты

Салат с булгуром и говядиной
Салат с тунцом и красным рисом

Салат из свежих овощей "Глехурад"

Баклажаны, запеченные с сыром "Кучерикас"
Пармиджана из баклажанов и цуккини

Зеленый салат с виноградом и адыгейским сыром
Лёгкий летний салат с киноа, рукколой и томатами

Балык экмек
Бурито с рисом и сыром

Куриное филе
Каша гороховая в духовке

@темы: рецепты

---

и там есть Перона

22.05.2019 в 20:45

Пишет  QVall:

[Видео]

@темы: Ван Пис, видео

---

это будет простынь, все слишком прекрасно

@темы: Ван Пис

---

Dead Man Walking — Jaime/Daenerys, postcanon fic where Lady Stoneheart sends Jaime to bid for peace with the Dragon Queen, Jaime doesn't expect to survive the experience

I Fear No Fate (For You Are My Fate, My Sweet) — Myrcella Baratheon always knew she would be married to a man for a political alliance. What she did not know was that she was going to be left in the North at 8-years-old to one day become the wife of Robb Stark and just how much it would change her life.

A Shadow and a Wolf — Tyrion Lannister weds Sansa Stark and everything goes as it happened in the show. However, just before Joffrey's wedding, an unexpected event changes everything. The forced husband and wife will have to go beyond their family loyalties in order to survive and hope to win the game of thrones. Words:1086247!!!! читала трое суток с перерывом на работу и без перерыва на сон, чуть не поехала кукушечкой

@темы: игра престолов, рекомендации фиков

---

04.05.2019 в 17:41

Пишет  Jeanne dArc:

In this light she could almost be a beauty…In this light she could almost be a knight
Я хочу, чтобы в истории моего дневника осталась эта аналитическая рецензия на сцену посвящения Бриенны в рыцари. Это тот случай, когда канон круче любого фанфика.



poetic cinema

Why It’s Awesome: “A Knight of the Seven Kingdoms” is all about the answer to one question: If you thought you only had one night left to live, how would you want to spend it? It’s one of the all-time great episodes of Game of Thrones because of how perfectly that question is answered for each character. Arya wants to spend it experiencing one last pleasurable human act that’s about life and not death. (Get it, girl!) Tyrion wants to spend it getting drunk. Sam wants to spend it with his new family. Sansa wants to spend it eating among her people with a man who makes her feel safe. At the end of the world, some people choose to forget, some people choose to pray, some people choose to sing.

And some people choose to hope.

For Brienne of Tarth and Jaime Lannister, hope is not something that comes naturally—at least not anymore. They’re both masters of pushing down their deepest desires to the point that even they no longer believe they want those things anymore. Jaime has fooled most people into believing he doesn’t care if anyone respects him or sees him as honorable, and Brienne knows she’ll never be a knight—will never have that public acceptance of who she is—so why bother wanting it?

But when facing the end of the world, it was finally time for both of these characters to admit that those things mattered to them—and to find that when they finally looked out from behind their self-imposed walls, they were staring into the eyes of someone who wanted to give them exactly what they desired most.

The buildup to this moment was perfect—from Jaime jumping to his feet when Brienne entered the room (complete with Tyrion’s knowing eyebrow raise) to her downright adorable blush when Jaime asked her to stay. Gwendoline Christie played those early moments with an innocent sense of romantic anticipation—the kind of barely-restrained glee and fear a person feels when they realize the object of their affection might actually like them too. And then throw in Tormund and his hilariously misguided attempts to woo Brienne and it was like a Westeros romantic comedy, despite the impending sense of doom. I wasn’t sure what kind of payoff we were going to get, but I knew something was coming. I just had no idea how great it would be.


Even when Tormund questioned the traditional roles that kept Brienne from knighthood, I wasn’t sure where the scene was going to go. There was the initial thought of Jaime trying to one-up his “competition” by removing the hypothetical from Tormund’s offer to knight her 10 times over and saying he’d literally knight her right then and there, but almost immediately it occurred to me that Jaime doesn’t see it that way. He’s not trying to “beat” Tormund or “win” Brienne in that moment; he’s just trying to finally do the right thing after Tormund unknowingly opened his eyes to something he should have done the day he gave Brienne Oathkeeper. That’s what Brienne brings out of him and always has—a burning desire to do what’s right, tradition be damned.

Christie made those beats after Jaime’s offer sting with realism. Brienne scoffs at first because that’s what she’s always done. A woman being a knight is a joke to everyone else, so it’s easier to pretend it’s a joke to her too, with just the slightest hint of pain behind her eyes. And haven’t we all been there? Haven’t we all laughed at ourselves so other people won’t do it first? Haven’t we all downplayed our dreams because we’re afraid people will make fun of them? Haven’t we all convinced ourselves that something we truly want—and something we probably deserve—is so far out of reach that it’s laughable because then it won’t hurt as much when we don’t get it?

Brienne has spent her whole life being a joke to most people, so her first reaction is to Jaime’s offer is to treat it like a joke. It’s easier to laugh than to allow herself to hope—with all the potential for pain that comes with it. But then Jaime repeats himself with the kind of sincerity that makes a single word—“Kneel”—feel like it contains all the intimacy that could ever exist between two people. In that one word, he’s offering her the chance to fulfill the dreams she never thought anyone would take seriously—let alone make come true. In that one word, he’s telling her that he sees her and that he wants to make it so the whole world knows what he sees—the most honorable person in Westeros. And in that one word, he’s pleading with her to meet him halfway, to trust him the way he’s trusted her since the baths at Harrenhal and maybe even before.

But before Brienne can take that final leap and allow herself to stand up and take what she’s wanted for so long, she seeks the permission of the only other person in that room who knows what being named a knight would mean to her. Podrick’s barely perceptible nod made me tear up because he has always seen Brienne as a knight, and it was almost as if he was silently telling her that it was okay for her to want others to see her that way too. Podrick is also the only person we’ve seen Brienne talk to about the humiliations of her past, so it was beautiful to see him be the person she turned to for assurance before daring to hope that she could move beyond that pain.

When Brienne rose to walk to Jaime, Christie made the tension between what life has taught Brienne to believe and what she truly believes in her heart so evident in her slow, careful movements. When Brienne was younger, it seemed as if she would get to live out her dream of being courted and adored, and just when she started to let herself hope, it became clear that the young men dancing with her were actually mocking her. That trauma was with Brienne every step of the way to Jaime; you could see it etched in her face—the idea that if this moment turned to mockery too, it would be something she would never recover from. Brienne is still more acquainted with being treated like a joke than being treated with kindness, which is what makes her journey to Jaime—and the hope manifested in that moment—feel like the bravest thing she’s ever done.

Love is giving someone the power to hurt you but trusting that they won’t, and there’s no better example of that than Brienne of Tarth kneeling before Jaime Lannister, knowing that he could laugh in her face but believing that he won’t. The physical vulnerability of her position, kneeling in front of him and his sword, mimics the emotional vulnerability of what she’s doing—she’s putting her hopes, her dreams, and her heart in front of him and hoping he will be gentle with them. She’s allowing herself to hope that—just this once—she might get what she wants.

Jaime is vulnerable in this moment, too, and Coster-Waldau shows it brilliantly in the nervous way he holds his sword and in the steadying pause he takes before knighting her. In offering to knight Brienne, Jaime is offering himself to her once again, like he did when he pledged to fight under her command if she’d have him. He is placing before her the part of himself that still wants someone to see him as a knight, to believe in his honor. And although she vouched for his honor in front of Sansa and Daenerys, he knows she could have just been doing it because it was the right thing to do. Jaime might pretend not to care if people think he’s a man without honor, but it’s always mattered to him on some level, and it especially matters to him that Brienne believes in his honor. Therefore, by allowing him to knight her, Brienne also gave Jaime the things he’d stopped letting himself hope for—respect and trust.

The knighting ceremony itself was one of the warmest and most intimate moments the show has ever given us. As Jaime knighted Brienne with Oathkeeper’s mate, I was struck by the beauty of this moment being shared between two mirror images—two knights who saw each other as such when no one else did. Coster-Waldau’s delivery of each line resonated with reverence; you could literally hear Jaime’s admiration and love for Brienne in each word. And the staging of that scene—lit by the flames, with the rest of the onlookers in shadow—created a sense that, in this moment, the entire world shrank down to these two people and what they meant to each other. Every step on their journey led to this moment of recognition and acceptance, and no one but the person directly in front of them would ever know exactly what it meant.

The emotion and pride in Coster-Waldau’s voice when he told Brienne to rise was overwhelming, but it was nothing compared to Christie’s face—the quivering lower lip and the eyes filling with tears as they met the gaze of the man she loves who had just given her the greatest gift, which is to be truly seen and accepted by another person. It’s not easy to make the moment a person’s dreams come true feel grounded in reality, but Christie did it. And in doing so, she made it feel like a victory for every woman who’s ever been mocked for wanting things women aren’t supposed to want, for every woman who’s ever stood tall in the face of sexism, and for every woman who’s felt as if she’d never belong anywhere but used her pain to help others instead of using it to grow dark and cold.

With tears in her eyes and a smile on her face, Brienne had never looked more beautiful, and I loved that we could see Jaime thinking the exact same thing. Coster-Waldau is so good at showing those small moments when Jaime is awestruck by Brienne, and in the breaths after he knights her, we can see it in his wide eyes: To him, in this moment, Brienne of Tarth is the most beautiful woman in Westeros. And he loves her. If the world really is ending, then this is how Jaime wants to spend his last hours—looking into Brienne’s eyes and knowing he made them shine with happiness.

And I can’t think of a better way for Brienne—my favorite Game of Thrones character—to spend her final moments before facing death itself. After so much heartbreak and pain, she finally gets the chance to be truly, openly happy. She’s surrounded by men who aren’t laughing at her but are applauding her as an equal. (Don’t think about how Tyrion has so much respect for her because he also knows what it means to have people disregard you for reasons you can’t control.) She’s basking in the glow of a dream come true. And she knows that dream came true because the man she loves wanted to make her happy on what might be their last night on Earth.

As the purest and most genuine smile ever given on this depressing mess of a show spread across her face, I was reminded of Jaime’s thought from the books:

In this light she could almost be a beauty…In this light she could almost be a knight.

Now, the almosts have faded away. She is a knight, and she is a beauty. And it’s all because she and Jaime chose to hope that, even with death breathing down their necks, they could be happy for a moment. And a stolen moment of happiness is all anyone can hope for at the end of the world.

Honorable Mentions: Arya and Gendry’s stolen moment, Brienne defending Jaime, Sam giving Jorah his family sword, Jaime offering to serve under Brienne’s command, Sansa and Theon’s reunion, Tyrion and Jaime toasting to the perils of self-betterment, Podrick’s song

@темы: игра престолов